Алукард зашел в комнату , захлопнув за собой дверью. Прошел на середину и остановился, глядя в потолок. Тяжело вздохнул, пытаясь усмирить эмоции. Гнев, ярость, ненависть, обида, боль, страх - все смешалось в один яркий коктель чувств, заставляя все тело гореть неистовым пламенем. Изумрудные глаза потемнели и тут же скрылись за челкой белых волос. Стройная фигура осела на пол, скрестив руки и поджав колени под себя.
Сейчас он ничего не понимал. Что он здесь делает? Как такое могло случится, что наследник семьи Фанингов с ним на одном курсе, да к тому же на одном факультете? Почему темноволосая девчонка заставляет его сердце трепитать при каждом своем взгляде, а потом топить в волне боли своим безразличием?
Вопросы. Одни вопросы. И нужны ответы. Без них невозможно будет  существовать дальше. Неизвестность манит и пугает одновременно. Разум требовал чего - то нового, в то же время ставя на него барьер. Не желает тело принимать неизвестные ему чувства, подаваясь инстинктам полуживого сердца. Не признает за реальность все его существо новое, нежное, трепетное чувтво, которое обволакивает сердце в теплую пелену. Холодная ярость поднимается в глубине, заставляя скалиться на невиновного человека. Просто неприязнь к его роду. Слишком много боли принесли вампиру предки Акиры. Такое сложно забыть, точнее просто невозможно... Особенно, если последствия и доказательства прошлого рассыпаны у тебя по всему телу.
Шрамы не видны на бледной коже, однако на если провести подушесками пальцев, то легко можно почувствовать углубленя и провалы. Словно в бреду, блондин начинает тереть запястья, как делал это очень давно, еще когда на этих руках были цепи, растирая руки в кровь, вплоть до костей.
Тогда хотелось забиться в угол и плакать, хоть и слез уже не осталось. Хотелось умереть, но он не мог погибнуть. Жаждал ничего не чувствовать, но его заставляли страдать... Так уж повернулась жизнь, что не смог он понять тогда, 6 лет назад, подвоха в сладких словах фокусника. А ведь Алукард просто хотел его убить... Но этот мужчина оказался лишь приманкой его охотников - ученых, желавших знать о хищниках, типа Хеллсинга, все!
Сначала они просто испытывали, брали анализы, делали свои выводы. И не было того холодного ужаса, который окутал детский разум после. Но спустя несколько недель, этим монстрам в белых халатах захотелось большего. И тогда начался Ад для вампира. Бесчисленное колличесво опытов, проверка собственных достижений и результатов эксперементов, жстокое издевательство, которое они продрозумевали под испытанием.
Сначала он даже верил... Терпел... Думал станет сильнее... Так и было. Только цена за такое могущество была СЛИШКОМ высока. Ровно год... 365 дня подряд его ломали, уничтожали его личнсть, выращивая в усовершенствованном теле идеального хищника. Они добились своего. Только вот никто из них тогда не знал какой будет цена расплаы за издевательство над гордым существом. Для них - Алукард Хеллсинг стал совершенным оружием. Только не подчинялся он никому.
Ученые делали все правильно, ради своей цели. Только одного не учли... Память у вампиров долгая. И никаким препаратом её не заглушишь.
Ненавистное вампиром место за несколько часов превратилось в кровавый подвал. Он не спешил уходить - месть управляла разумом опасного зверя. Жажда крови, музыка криков, глаза, полные страха - этого он тогда хотел.
А чего же вампир хочет сейчас, сидя в комнате Слизерина на полу?
Он не мог ответить на этот вопрос. Не было у него целей. А тогда - была. Было желание, было к чему стремиться. А теперь?
Нет у него смысла жизни. Нет цели. Нет желаний.
И жить то не хочется. Не за чем.
Можно быть все время с Пэнси Паркинсон, посвящать ей каждый свой вздох, шаг, слово, стук сердца. Жить для неё. Но надо ли ей это?
Можно дружить с Акирой Фанингом, попытаться понять, что этот мальчишка не такой, какие его предки. А хочет ли сам красноволый этого?
Можно учиться на отлично и достичь совершенства в магии. Но желает ли этого сам Хеллсинг?

Прикрыты изумрудные глаза, сдерживая ледяны слезы. Не вздымается от дыхания грудь, сдерживая судорожные вздохи. Напряжены пальцы, стараясь не впиваться в коу ладоней.

Стать прежним? Нет. Тогда он просто будет существовать. А он хочет жить...

Встал с пола на ватных ногах, подошел к кровати, упал лицом в подушку, сжав пальцами простыни, вздрогнул, не сдержав волны боли. Закрылись изумрудные глаза, больше не слышно, как бъется сердце. Он жив, но со стороны этого не скажешь. Да и какая разница? Мертв ты всего на время сна...